Обсуждение проблем образования давно уже стало в нашей стране признаком хорошего и, главное, светского тона.
Дискуссии об образовании были непременной частью общественной жизни даже в позднесоветский период, который в целом, надо сказать, не был богат дискуссиями. Последняя доперестроечная советская реформа — это реформа образования от 1984 года. Нельзя сказать, что есть в этом нечто уникальное. Немного найдется в мире стран (скорее ни одной), которые были бы довольны своими образовательными системами. И даже если сегодня они довольны, то завтра это отношение переменится ровно до обратного. Дело тут в том, что образование (или образовательная система) есть важнейший, а зачастую и единственный (если рассматривать культуру внутри образования) механизм программирования и проектирования развития страны. На словах это довольно просто и понятно: проектируя образовательную систему (включая содержание образования), мы проектируем, а точнее, программируем возможное развитие нашей страны и нашего народа. Без преувеличения можно сказать, что, работая с системой образования, мы без всякой машины времени непосредственно из сегодня вмешиваемся в наше завтра и послезавтра. В этом действительный смысл и значение образования как сферы человеческого мышления и деятельности.

Мы наш, мы новый мир построим…
Большевики прекрасно понимали эту функцию образования, прежде всего потому, что сами лидеры большевистской революции и проектировщики строительства новой страны — СССР — были в большинстве своем люди хорошо образованные. Проектировать новую систему образования они начали сразу после революции в 1918 году, и к началу 30-х система была в целом спроектирована, активно достраивалась и с конца 30-х начала работать на полную мощность. Это была система массового (тотального) образования, средний уровень которого значительно превосходил средний европейский и североамериканский.
Система образования, начавшая работать на полную катушку в 30-е годы, дала нам возможность обеспечить кадрами гонку вооружений, освоение космоса, ядерную энергетику и во второй половине ХХ века стала основным ресурсом конкурентоспособности нашей страны в биполярном (как его теперь принято называть) мире.
Более того, без выхода системы образования на высокую проектную мощность невозможно себе представить развитие и функционирование еще одного столпа советского социализма — массовой бесплатной медицины с высоким средним уровнем обслуживания.
Эта система образования дала нам самую читающую (а значит, и понимающую) нацию в мире в 70—80-е годы прошлого века, этот уникальный феномен, имевший свои последствия. Руководство страны так и не смогло решить проблему занятости для большого числа высокообразованных людей. Поскольку адекватной занятости им не предложили, то утилизация уникального потенциала осуществлялась по двум направлениям: пьянство и диссидентство. Часто эти направления причудливо переплетались.
Интересен социальный аспект. Система образования стала основным механизмом воспроизводства бесклассового и бессословного общества, и поскольку система была массовой, то действительно массово в 50—70-е годы прошлого века дети крестьян и рабочих, с трудом умеющих читать и писать, становятся врачами, учителями, инженерами, учеными, управленцами, писателями и поэтами. Вся эта многочисленная «советская трудовая интеллигенция» станет в 80-е широкой социальной базой перестройки и могильщиком СССР.
Таким образом, спроектированная большевиками система образования действительно стала основным механизмом формирования новой социалистической реальности в версии СССР. Однако при этом породила в явной форме проблему лишних людей. Советская система образования производила к 80-м годам такое количество «слишком умных», которое социально-политическая и социально-производственная советская система не могла утилизировать. Это не принято обсуждать, но повторять советские «ошибки» в современной России не собираются. Общедоступного и в среднем высокого уровня массового образования в нашей стране не будет.

Двадцать лет спустя
СССР нет почти уже 20 лет. За эти годы мы так и не приступили к проектированию новой системы образования. Поскольку в отличие от большевиков мы якобы не знаем, какое будущее строим, а значит, и технического задания на систему образования выработать не можем. На самом деле все это не совсем так. А точнее, совсем не так. Отказавшись от социалистического проекта, мы автоматически вернулись назад, в классовое и сословное общество, и даже, как утверждают некоторые — средневеково-олигархическое. И это общество формирует проект образовательной системы, которая его устраивает. Причем старается делать это максимально непрозрачно.
ЕГЭ. Об этом говорят много, бессмысленно и очень горячо. Особенно наша псевдооппозиция в лице коммунистов или справедливороссов любит кричать о том, что ЕГЭ якобы не выявляет истинных способностей школьников. Ерунда. Проблема совсем в другом. Проблема в том, что средняя школа не готовит к сдаче ЕГЭ на уровне, достаточном для поступления в приличное высшее учебное заведение. Опыт последних двух лет показывает простую рыночную связь.

Дмитрий Куликов