Вчера вечером мне на почту пришло письмо. Публикую его здесь целиком. Мои комментарии будут ниже, после письма.
«Я пишу это письмо вам, потому что хочу, чтобы его прочитало как можно больше людей. И еще больше - детей.
Я ненавижу школу. Мои внутренности переворачиваются, когда я вижу любые, даже чужие школьные фотографии. Когда я вижу фотографии учителей, мой затылок покрывается инеем.
Сейчас мне 27 лет, а тогда было 6. Мою первую учительницу звали Валентина Семеновна. Этот рассказ - о ней.
Валентина Семеновна ненавидела детей. Она была одинокой женщиной, никогда не была замужем, своих детей у нее тоже не было. Что заставило этого человека пойти в педагогику, для меня загадка.
Валентина Семеновна - садистка. Настоящая, без всякий преувеличений. Она била нас. Не всех, а только тех, кто учился средне, хуже среднего или был по другим причинам ей неугоден. Например, тех, чьих родителей она не любила.
Я до сих пор помню, как во время контрольных работ она прохаживалась между рядами и заглядывала к нам в тетрадки. Если она видела ошибку, она тыкала изо всех сих своими жилистыми, испачканными мелом пальцами в затылок жертве, и орала: «Тюря! Ты тюря!».
Если она видела попытки списываний, она хватала с парт деревянные или металлические линейки учеников, и лупила по самому больному месту - по двум последним фалангам пальцев.
А еще Валентина Семеновна орала. Как же она орала... Силы голоса для внушений ей было недостаточно, и в ход шла деревянная указка. В порывах не знаю чего она стучала этой указкой по доске так, что указка, как правило, разлеталась в щепки. Деревянных указок ей хватало ненадолго.
У моего одноклассника по фамилии Жуков папа работал на токарном производстве. И Валентина Семеновна попросила мальчика - пусть твой папа сделает мне хорошую металлическую указку, а то деревянные постоянно ломаются. Через неделю мальчик принес ей новую указку - блестящую, металлическую. Я до сих пор помню свое детское удивление тем фактом, что человек сделал доброе дело. А теперь ему достается больше всех - бедняга сидел на первой парте и учился не очень хорошо. Первый удар этой указкой ему по голове стоит у меня перед глазами до сих пор.
Я до сих пор помню жуткую злость в глазах Валентины Семеновны, когда она пыталась вдолбить нам в головы то, что никак не лезло. Я уверена, в такие моменты она могла бы и убить.
Она обзывалась. Она называла нас тупицами, дураками, уродами и еще многими другими словами, которые я уже не вспомню, потому что значения их тогда были мне неясны.
Когда она вызывала меня к доске или просто ответить с места, я немела от страха. Я не могла сказать и слова, даже если знала ответ.
Но самое ужасное это даже не уроки. Самое ужасное - это час стыда под названием «классный час». Он был по пятницам. 45 школьных минут было отведено на то, чтобы пропесочить каждого неугодного. Жертвы по очереди вызывались на середину класса и начиналось издевательство. Валентина Семеновна говорила не только об успеваемости. В дело шли внешний вид ученика, обсуждались манжеты на школьной форме, косички, не дай бог сережки в ушах, обсуждались родители ученика, их взаимоотношения... Если она бывала в гостях у учеников, то обсуждались их квартиры, мебель и так далее. Пунцовый после казни, еле живой от стыда и горя ученик плелся на место и еле доживал до конца урока. Я тоже прошла через все это, потому что было неугодной Валентине Семеновне.
Самое интересное, что тремя годами раньше у Валентины Семеновны учился мой брат. Мальчику из его класса Валентина Семеновна разбила затылок металлическими ключами от дверей. Я думаю, это произошло именно в тот момент, когда она тыкала в затылок и кричала «Тюря!».
Подозреваю, что многие зададутся логичным вопросом - почему никто не пожаловался, почему родители не подали в суд. Почему эту женщину не уволили, почему она доработала до положенного возраста и спокойно ушла на пенсию?
Я поняла ответ на этот вопрос много лет спустя. А потому что мы не знали, что бывает как-то по-другому. Я не подозревала, что бывают другие учителя, что бывает другое отношение к ученикам, что не всех бьет преподаватель и покрываться холодным потом, когда идешь к доске, зная урок - ненормально.
Потому что у параллельного класса учительница была еще хуже. Ее звали Татьяна Ивановна. Если выйти посреди урока из класса, то в большом школьном коридоре стоял ее ор, который было слышно даже из-за плотно закрытой двери. Я вжималась в стену, проходя мимо ее кабинета. Мне было очень жалко несчастных «ашек», потому что казалось тогда, что наша Валентина Семеновна кричит все-таки тише.
Валентина Семеновна считалась хорошим педагогом, дающим стабильные знания. Родители хороших, «угодных» учеников уважали ее, а «неугодные», как и я, молчали и не жаловались. Это просто не приходило никому в голову.
Я не жаловалась ровно до того момента, пока не сломала руку на уроке физкультуры. Это было в 3 классе. Пока сидела дома с перевязанной рукой и жаловалась на боль, заодно решила пожаловаться и на все остальное: «Нас бьют металлической указкой». Мама спросила только, почему я молчала так долго и сразу забрала мои документы из этой школы. Больше Валентину Семеновну я не видела. Точнее, видела один раз, спустя несколько лет, на улице. Мой затылок покрылся инеем, как в первом классе, и ноги приросли к асфальту. Хотя она уже ничего не могла мне сделать. Это был условный рефлекс.
Почему таких людей держат в школах, почему никто из родителей никуда не жаловался, каким образом в подобным случаях доказать факт побоев и жестокого обращения, достаточно ли того факта, что учитель орет на детей и неуважительно к ним относится для того, чтобы снять его с должности, и еще очень много разных «почему» до сих пор мучают меня. Это был очень маленький город, где все друг друга знают и все друг другу почти родственники. Это было 20 лет назад. Тогда никто не знал таких понятий, как права человека. Что такое подать в суд на учителя тоже, наверное, никто не знал.
Я знаю, что вы никогда не прочтете этого, Валентина Семеновна. Но я хочу, чтоб вы знали - да гореть вам в Аду за все, что вы безнаказанно вытворяли за школьными дверьми».
Прочитал это письмо и тоже много разного весёлого вспомнил. У моей знакомой, например, классная руководительница имела привычку дёргать провинившимся детям уши. Иногда просто с силой дёргала, иногда откручивала. Одному ребёнку учительница таки сумела ухо порвать. Родители перевели этого ребёнка в другой класс, а учительница с тех пор, общаясь с детьми, прятала руки за спину и воздействовала исключительно голосом.
А вот у меня в начальной школе физические наказания не применялись. На крики же, надо отметить, сильно реагируют далеко не все дети. Значительная часть школьников относится к визгам старших философски: поверещат и перестанут. Однако, увы, банальными воплями педагогические приёмы наших классных руководительниц не исчерпывались. Ещё они активно пользовались «Комплиментом Иуды» (ссылка), в самой примитивной его форме. Выглядело на практике это примерно так:
- Смотри, Костя, как хорошо Коленька написал контрольную. Чисто, аккуратно, буковка к буковке. Ни единой ошибки. А у тебя что за каракули? Стыдись!
- Берите, дети, пример с Коли. Я ставлю Коле пятёрку в четверти за примерное поведение - он честно заслужил. А вы, хулиганы, Костя, Женя и Гриша, смотрите на Костю и старайтесь вести себя как он.
- Так, дети, из всего класса только Коля получает за контрольную пять с плюсом. Все остальные, по сравнению с ним, знают предмет плохо. Равняйтесь на Колю, берите с него пример.
Эта «похвала» выглядела до отвращения фальшиво и приторно даже в глазах первоклассников. Однако действие своё она возымела - если бы у нас в классе проводились соревнования по изгойству, Коля стабильно входил бы в первую тройку.
Впрочем, полагаю, в классических советских школах иначе в начальных школах и быть не могло. Тогда принято было (не знаю, как сейчас) вменяемых учителей ставить на старшие классы, а начальную школу использовать как ссылку для профнепригодных. Забавная история из жизни.
У моего товарища в шестом примерно классе была учительница математики - пенсионерка. Она была заслуженным учителем, её ученики в своё время завоёвывали медали на олимпиадах. Но к тому моменту, когда мой товарищ попал к ней в класс, у неё начались «возрастные изменения». Со старшими классами она уже не справлялась: склероз, проблемы с дикцией, глухота. Вот её и бросили на более младших детей.
Так вот. Когда товарищ посетил через несколько лет встречу выпускников школ, выяснилось, что эта дама до сих пор там работает, хотя ей было тогда уже под семьдесят. Однако печальная болезнь её прогрессирует, поэтому... её перевели на первые классы. Типа, для начальной школы сойдёт.
Короче, когда я вспоминаю первые годы своей учёбы, у меня перед глазами встают картины из рассказа читательницы. Зашкаливающее за все разумные пределы лицемерие. Крики, скандалы, гнобление и опозоривание провинившихся «перед строем»... Правда, повторюсь, лично в моей школе классные руководительницы никого не били. Применял физическую силу к детям только физрук. Помню, как он ударил под дых «трудного ребёнка» из нашего класса - мальчик плохо себя вёл.
Думаю, когда учительницы пишут мне в комментариях, что «школьники распустились и ничего не боятся», они тоже вспоминают времена Брежнева и Горбачёва. Сейчас, в России, насколько я знаю, уже не принято бить детей.
Российские педагоги тактику применяют иную. Проводят урок не в гробовом молчании замордованных детей, а шутят и веселятся, как и положено при демократии. Одна маленькая проблема... если мужчины, особенно отставные военные, предпочитают травить анекдоты, то женщины часто травят уже не анекдоты, а своих учеников.
- Что же ты, Гена, кислоту от щелочи не отличаешь? Может, ты и форму свою кислотой вместо мыла моешь, поэтому она у тебя всегда такая грязная?
Короче, совершенно правильно говорили в комментариях ко вчерашнему посту про травлю - иногда травлю инициируют именно учителя.
Ещё три момента. Про группу в «семь человек», которой можно эффективно управлять, я не выдумал - это одно из элементарных правил психологии. Человек может удерживать в уме одновременно только 5-9 предметов, поэтому в подчинение одному руководителю имеет смысл назначать примерно семь человек. Первый раз я прочёл это правило ещё в замечательной такой зелёной книжке по мнемотехнике. Правда, было это лет так двадцать назад, поэтому вспомнить её название не берусь. Навскидку, Гугл подсказал мне, например, вот эту статью. Если Вы знаете хорошее описание «правила семи предметов» - пожалуйста, сообщите мне, я напишу о нём отдельный пост. Оно того стоит.
Второй момент. Сейчас, оказывается, существуют так называемые ЦВИНП'ы - изоляторы для нашкодивших шалунов. Туда можно посадить провинившегося хулигана, на срок до тридцати суток. В реальной жизни, правда, далеко не факт, что дети воспримут месячный отпуск от школы как наказание. Всё же условия содержания в ЦВИНП'ах, судя по отзывам журналистов, довольно мягкие.
И третье. Цитирую комментарий docker76: «Когда я работал в службе по делам несовершеннолетних города Киева, я имел возможность привлекать и привлекал родителей к административной ответственности. В основном тащили родителей в суд за то, что их ребенок не ходит в школу. Не прогуливает, а именно не ходит вообще. В протоколе была такая формулировка: За невыполнение родительских обязанностей. Еще обычно ссылался на Закон О всеобщем среднем образовании. Три таких протокола, и дело передается в суд на лишение родительских прав».
Очень любопытно, это только в Украине так, или в России тоже?
Ладно. Подведу итог.
Классно-урочная система, когда детей «учат» насильно - это, конечно, зло. Однако это вовсе не значит, что каждый школьник обречён стать инвалидом мозга с искалеченной психикой. Многим школа нравится. В школе часто есть хорошая компания, в школе иногда рассказывают интересные вещи. Детство - неплохое время жизни, и даже школа часто не в силах его полностью отравить. Стокгольмский синдром, опять таки, не стоит сбрасывать со счетов.
Однако главная проблема школы - это таки родители. Которые вместо того, чтобы обсудить с ребёнком его проблемы в школе начинают или читать ему мораль, или играть в слона в посудной лавке: бегут в школу и устраивают там бессмысленные скандалы. Поэтому, думаю, вред от школы можно очень сильно снизить, если именно разговаривать со своим ребёнком, а не сношать ему мозг «учёбой», как делает большинство родителей.
Впрочем, конечно, бывают клинические случаи, когда Боржоми пить поздно. Ну, как с девочкой из таёжного посёлка, про которую я писал вчера. В таких ситуациях, очевидно, надо переходить в другую школу или даже на экстернат. Не верьте шарлатанам с дипломами психологов, которые утверждают, будто перевод не поможет. Смена школы, как правило, успешно решает большинство проблем с «коллективом».

Fritz Morgen